В своем стремлении придерживаться строгого единобожия, мусульманские художники развили искусство орнамента. В процессе эволюции этого искусства они выработали свой стиль, который сейчас известен под названием «арабеска». Орнаментальное изображение может распространяться на бесконечные пространства, совершенно не привязываясь к материальным характеристикам объектов, превращаясь в некое визуальное поле. При помощи различных форм, замысловатых переплетений фигур и букв, арабеска или арабская каллиграфия способна передать чрезвычайно сложное понимание трансцендентного. Даже когда мусульманские художники используют в своих рисунках растительные формы, животных или человеческие фигуры, то они передают их в такой форме, которая находится над материальностью. Мусульманские художники, таким образом, превращают свое словесное и письменное наследие в панораму смыслов и идей, экстраполируя свои эстетические ценности в интерьерах и экстерьерах зданий. Благодаря этому, единобожие становится ключевым для объяснения и интерпретации работ мусульманских художников, чье видение Вселенной трансформируется исламом в элементы, выходящие за рамки географических, языковых или этнических характеристик. Отсутствие в исламской культуре искусств, включающих изображение живых существ – таких как скульптура, портрет или драматическое представление – это выражение предельной преданности идее божественного единства и отказ от приписывания каких-либо человеческих черт Богу Создателю. Таким образом, запрет на изобразительное искусство подобного рода представляет собой стремление избежать любого намека на многобожие (ширк) или придание Господу сотоварищей, что выражается в осознании невозможности изобразить Бога и понимании Его превосходства перед любым творением. Попытки представить Господа в какой-бы то ни было форме, пусть даже в образе человека, с точки зрения ислама выглядят наивными, и совершенно неспособными передать трансцендентную сущность Всевышнего, который должен восприниматься как совершенно иной и несопоставимый с конечным творением. Мусульманское понимание невозможности изображения божества в визуальной форме, пожалуй, является наивысшей эстетической концепцией доступной человечеству, ибо ничто и никто в сотворенном мире не может передать Бога в его совершенстве и трансцендентности. Кораническое высказывание о Всевышнем Господе: «нет ничего подобного Ему» (42:11) воплощает наиболее совершенное осознание высшей степени красоты. Ал-Фаруки полагает, что искусство, рассматриваемое через призму доктрины единобожия, можно сравнить с попыткой распознать в объектах природы нечто запредельное, и придать этому запредельному наиболее подходящую – для абстрактной сущности – форму. Однако сама сущность находится вне природы, поскольку ее обладатель – сам создатель природы. Эта извечно существовавшая и существующая сущность, будучи объектом эстетического постижения и опыта, и представляет собой ту красоту, которая пробуждает и воодушевляет художника и зрителя, возвышает их, выводя за пределы материальных форм, которые сами по себе лишены самостоятельной ценности. Ал-Фаруки описывает изобразительное искусство как попытку выразить невыразимое, что, конечно же, невозможно! Однако, мусульманские художники подошли к этой неисполнимой задаче посредством того, что ал-Фаруки именует «исламским художественным гением» или «исламским художественным прорывом». В качестве примера ал-Фаруки приводит арабеску, где изображение дерева или растения дано в такой причудливой форме, в которой оно никогда не обретается в природе. Вместо этого художник рисует бесконечно повторяющиеся образы растений или цветов, тем самым исключая их неповторимость и уводя внимание человеческого сознания от их естественных характеристик [к абстрактной идее того же дерева]. Эстетическое изображение бесконечного и непередаваемого – посредством повторения объекта, который представлен как попытка передачи невербального послания – схоже по смыслу с тем, что сказано в словесной формуле «Нет божества кроме Аллаха». Невероятная одаренность арабского языка и арабской поэзии были объектами большой гордости для арабов доисламской эпохи. Затем, кораническое откровение привело арабов к новым высотам, которые создали для арабов, а затем и для всей мусульманкой уммы, новые стандарты красоты, нашедшие наивысшее выражение на уровне визуальных форм [каллиграфии и орнамента], а также звуковых сочетаний коранического пения, имеющих глубокие, всеохватные смыслы и значения.

Фатхи Хасан Малкави

Из книги «Интеграция познания. Основы исламской методологии»